День первый. 
По приезде на локацию съёмочной группы начала обносить всех блюдом. Пустым. Киношников это не смутило – вроде традиции: все ставят свои росписи-подписи, а после съёмки первого дубля результат коллективного творчества разбивается на удачу. Этот интерактив по хохломе – отличный повод со всеми познакомиться. Много столичных специалистов, но все достаточно просты в общении. Настолько просты, что меня тут же по-свойски нарекли Борисовной, и этот мой позывной стал популярным почти у всех участников. Украсив блюдо, приступили к работе. 

Подписанное съёмочной группой блюдо

Но экшн командам не подчиняется. Он продолжался, когда режиссёр разбил подписанную нами тарелку и раскромсал ладонь. Он не отставал, когда жутко поплохело декоратору и его повезли в больницу… Я наблюдала беснующийся экшн, и внутри под влиянием суеверий зарождалось подлое желание сдать свою хлопушку и бежать от киношной суеты в монастырь (семья на следующий день собиралась на Соловки). Но оставить коллектив, где ты уже успел стать своим, даже обзавестись прозвищем, было гораздо труднее… Поэтому Борисовна дала себе пару ментальных пощёчин, собралась и решила дожимать! 

Качельки операторские

День второй. 
Из-за частой смены площадок оказался самым насыщенным. На первой локации особенно остро ощутила изнанку кино, когда пришлось пробираться с хлопушкой к актёрам, осаждённым кольцом кинотехников с их приблудами. Конечно, удобнее было бы спуститься с потолка на тросе и, отхлопнув в кадре, улететь обратно… Но это из другой оперы, с Томом Крузом, кажется. Если ты “хлопушка”, твоя задача – пренебрегать и просачиваться. Вы же впоследствии, наблюдая диалог персонажей на просторном фоне, не заподозрите, что их окружал технический частокол!

 Ещё один момент этого съёмочного дня, над которым я никогда не задумывалась – чего стоят артистам “сценарные” слёзы. Я с жалостью смотрела на актрису и пыталась догадаться, какие переживания она достаёт из душевных закромов, чтобы добиться такой правдоподобной эмоции. Должно быть, не самые приятные. Притом этот настрой нужно держать достаточно долго, пока всё в кадре дубль за дублем доводится до лоска. После этого эпизода я прониклась к актёрскому ремеслу большим уважением и понимаем. 

День третий. 
Начало смены на обдуваемом всеми ветрами двинском берегу. Пока наш режиссёр суетится, репетируя с актёрами, техники оснащаются в соответствии с погодой. Особенно меня привлекла меховая ветрозащита на микрофоне звукорежиссёра. Такой у неё маняще пушистый и тёплый вид! Я крепилась, но наконец, вдохновлённая дурманом утренней сонливости, осмелилась спросить разрешения… Погладить микрофон! В ожиданиях не обманулась – он оказался настоящим оазисом тепла для моих озябших рук и сплошным умилением! А вслед за этим эпизодом механик камеры пригласил погладить ножку штатива. В общем, мой тактильный опыт ширился, как у маленького ребёнка. 

Маленький главный герой в фокусе

Кстати, о детях. В этот и последующие дни снимали много сцен с их участием. Боже, организовать эту гуттаперчевую шайку, обучить алгоритмам действий, сконцентрировать на определённой ситуации – это целое искусство! Пока педантичные взрослые выставляли кадр, дети расползались, как муравьи, пренебрегая трепетно выстроенной композицией. В итоге: зашкаливающий счётчик дублей и нервная съёмочная группа. Ребята, ходите на детообильные фильмы в кино. Желательно несколько раз. Такие ленты стоят больших трудов!

Режиссёр Карасов Андрей Анатольевич и оператор Носовский Александр Николаевич

День четвертый. 
Не попасть в операторское око после отмашки режиссёра становится хитрейшим делом, когда оно подвижно и обозревает всю комнату. Вдоль стены собрали рельсы, поставили на них тележку, а сверху приладили камеру. Таким образом, чтобы не попасть в фокус объектива, нужно было после заветного хлопка у камеры в одном конце железной дороги бежать в другой и… Смиренно наблюдать, как к тебе медленно едет тележка с оператором и его подмогой. Анна, рельсы, надвигающийся состав – в этом, безусловно, есть шарм классики! 

Но повторять участь тёзки не хотелось, поэтому, когда камера подошла вплотную, пришлось распределяться по стене в позе дачной моркови (да-да, того корнеплода-мутанта витиеватого силуэта). Ох уж мне эта “Алекса”! Её и на тележке катают, и поднимают на высоту на кране да буквально на руках носят, а ты знай ютись по углам… А если серьёзно, то очень круто, когда тебя оставляют даже на самой тесной локации – это уникальная возможность увидеть актёров, проживающих свои образы, и на комфорт обращаешь внимание в последнюю очередь. Удивительно, но тесно в кадре бывает не только из-за персонала. Пару раз отщипывали, например, веточки от кустарников, утаптывали или обрывали траву. Кто-то вспоминал, как на съёмках в ботаническом саду выдернули растение, не угодившее кинотворцам. А оно оказалось ужасно редким. На алтарь красивого кинокадра можно положить многое. 

День пятый. 
По сути продолжалась 4-я смена. Уже ночью мы завалились на последнюю локацию – в больницу, кабинет женского врача. В белый халат облачили реквизитора. Из-за волнения наш лицедей то убегал далеко за пределы кадра, то путал реплики. Вдобавок актрису начало пробивать на смех в момент, когда так нужен серьёзный настрой – вполне жизненная история. Сцена вымучивалась, вымучивалась и наконец достигла угодной для всех кондиции, а после настали и мои пять секунд славы: снимали в массовке в очереди невозмутимых затылков. 

Вот тут справились практически сразу – затылки подобрались талантливые. Кто-то возразит, что ими трудно сыграть плохо. Но вы вспомните конец фильма “Гарри Поттер и философский камень” и затылок Квирелла – по-моему, это было слишком! Недаром профессор прятал его под чалмой… Покидали больницу мы уже ранним утром. Тут до меня дошла суть выражения “романтика дублей”, услышанного однажды от нашего бумщика. На локации мы задержались, но как клёво было на улице в предрассветный час. После короткой передышки съёмочная бригада вновь собралась для ударного труда. В частности, была перевыполнена норма по розыгрышам. Дело в том, что в усталой рассеянности я пару раз оставляла без присмотра хлопушку. А когда взяла её, чтобы сделать новые записи, она… Почему-то не открывалась. Между створок белел двусторонний скотч! Благо, я обнаружила эту подлянку раньше записи дубля, хлопушечное фиаско миновало.  Такой прикол с заклеиванием вроде классики на съёмках. Иногда их заколачивают гвоздями, мажут клеем. Намекали, что мне ещё повезло. Но урока я не поняла, поэтому позже меня проучили ещё жёстче – хлопушку вновь заклеили (что поделать, эти киношники любят дублировать!) и спрятали, вся съёмочная площадка играла со мной в “горячо-холодно” и забавлялась моей невнимательностью. В течение дня невнимательность эта обернулась ещё и тем, что я перепутала режиссёрский цех с художественным и укатила с костюмерами по магазинам, опоздав на локацию. Компания оформителей оказалась весёлой, но непростой. На мой вопрос “Почему вы не смогли подобрать образы раньше и теперь суетитесь?” они ответили с холодностью скальпеля “Не было тела”. Просто девочки не знали вкусов нашей актрисы. Но я всё же немного испугалась. Чертовски стрессовая смена!

День шестой. 
Обосновались в вековой деревяшке. Начинённая современной киноаппаратурой, она производила ощущение спорящих контекстов, наверно, даже сновидения. Совершенно невероятным казалось и укрощение усатых персонажей – кошки и её потомства. Такие актёры, безусловно, ещё более стихийны, чем дети и по указке не действуют. Выразительного кошачьего взгляда в камеру, например, пришлось добиваться гавканьем в неповторимом исполнении оператора. Операторы – это вообще чародеи. Со светом играют как угодно: день могут обернуть ночью, ночь – днём. Такими людьми в Средневековье восхищались, но чаще боялись. 

А мы разоблачили хитрости нашего Мерлина с дедолайтами, шёлковыми рамами, сильверами и относились спокойно, даже без святой воды обошлось. Ещё одной фантасмагорией было то, что меня расположили перед камерой. Когда в кадре настраивали свет, а те, “кто любит кино”, оформляли обстановку, оператор, чтобы не тревожить лишний раз актрису, звал дублёра, прикинуть обзор. И оказаться на такой пробной картинке пару раз повезло мне! ЛИЦОМ! Тут важно поймать момент и попросить кого-нибудь щёлкнуть режиссёрский монитор с твоей персоной, чтобы потом похвастать: “Во мне разглядели талант!” Не знаю точно, как насчёт таланта, но одно во мне точно разглядели костюмеры – вязаную кофту, которая затем запечатлелась на плечах у народной артистки СССР. Подумываю теперь сделать свой мини-музей фильма: эта вязанка, мои рукописи монтажных листов, осколочек тарелки, разбитой вначале… 

День седьмой
Заметила любопытное умение киношников абстрагироваться от места пребывания. Когда мы снимали в ночном клубе несколькими днями раньше, я жевала гречу на обед, и присутствие пилона за спиной не портило мне аппетит. Но у киношников толстокожесть совершенно иного уровня. Ремесло может забросить их на кладбище (как случилось в этот день), в морг, в комнату пыток, а они подбирают выгодные ракурсы, меняют объективы, занимаются бутафорией, пишут звук... Наверно, поступают правильно, ведь эмоции мешают работе. Я же с облегчением выдохнула, когда мы уехали с кладбища, и настала пора последних сцен. Крайние дубли снимались в самых любимых условиях: с не дающимися репликами, в тесноте, духоте, с котёнком. Как хотелось, чтобы в кадре очутилось несколько ребятишек, чтобы эти съёмки не кончались, но сценарий такого не предполагал. “Снято!” И финальные аплодисменты, усиленные впечатлением от актёрского отыгрыша. С одной стороны, радостно было, что весь сценарий наконец воплощён, и “ангельская” история пойдёт-таки дальше, умилять массы! Но тут же тоскливо расставаться с группой. По наблюдениям одной из актрис на съёмочной площадке царила атмосфера любви. И мы действительно очень сплотились. Кто-то делился перчатками на особенно промозглых локациях. Кто-то всегда примыкал к танцевальному порыву. Кто-то поддерживал объятием, напоминая принести кофе. Кто-то помогал заполнять монтажники. Кто-то мог насмешить. А я ради этих ребят была готова лепить конфеты после самой долгой 17-часовой смены. Борисовна никогда не забудет команду, с которой отхлопала первое удивительное приключение в закадровый киномир!